Ягат шагнул ко мне и я, как зачарованная уставилась на ходящие под покрытой узорами кожей бугры мускулов. С силой оторвав взгляд от этой мощи и столь наглядной демонстрации силы, я посмотрела в глаза воину.

Тот слегка облизал пересохшие губы.

- Ты больше не принцесса, - сказал он глухо. - Ты - моя. Моя наложница.

От этих слов все внутри сжалось, а в глазах предательски защипало. Но я не могла показывать свою слабость этому страшному, чужому тэну, кто являлся теперь моим господином и обладал мной по праву сильнейшего.

Поэтому я поговорила тихим голосом:

- От того, что ты сделал меня наложницей, я не перестала быть принцессой. Пятой дочерью великого тсара и прекрасной тсари, Оридана Мудрого и Астарты Огненной, я...

Мне не дали договорить.

Медленным, осторожным движением Ягат отвел рубиновый локон, выбившийся из моей прически, за плечо. Прикосновение руки тэна обожгло и заставило вздрогнуть.

А затем железные пальцы сомкнулись вокруг плеча и силой зашвырнули внутрь лингера, на обитые черным бархатом подушки. Я охнула, не в силах поверить в происходящее.

Тэн вскочил следом и сиденье подо мной закачалось. Стоило дверце захлопнуться, лингер тронулся с места.

Так же, рывком, меня посадили.

Глаза Ягата полыхнули пламенем, я испуганно отшатнулась, но тэн держал крепко.

Приблизив свое лицо к моему, тэн сказал:

- В первую очередь, ты моя наложница. Моя собственность. Ты поняла меня?

Он приблизился еще больше, так, что лицо его расплылось, а огонь из глаз просочился в самую душу. Ощутив тепло его губ у своих я зажмурившись и выпалила:

- Да, господин, поняла!

Меня отбросили, как ненужную вещь, на мягкое сиденье, и я тяжело задышала, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Ягат занял место напротив и не сводил с меня тяжелого взгляда.

Я постаралась унять дрожь, чтобы не выдавать, в каком смятении нахожусь и как я напугана. А боялась этого гиганта с темной кожей и золотыми рогами просто до дрожи, до ужаса, до слез, которые готовы были сорваться из-под опущенных ресниц. Я отползла назад и села, выпрямив спину, чувствуя за собой мягкую спинку сиденья.

- Так-то лучше, наложница, - бросили мне.

Ягат замолчал, я от страха перед могучим тэном едва ли могла говорить. Я подумала, хорошо, что он молчит, есть время прийти в себя и постараться свыкнуться с произошедшим. Но тут Ягат заговорил снова.

- У нас нет времени ждать, - сказал он. - Твои вещи пришлют из твоего дворца позже. Как и свиту. Хотя в последнем я сомневаюсь.

- Почему? - пискнула я, и, когда тэн яростно сверкнул глазами, поспешила исправиться: - Почему, господин?

По суровому лицу тэна, явно непривыкшего улыбаться, скользнула скупая ухмылка.

- Потому что Блэр-Джар правит сильнейший, - ответил он.

Я продолжила хлопать ресницами, и тэн пояснил.

- Блэр-Джар очень отличается от всего, к чему ты привыкла, принцесса. В моем тсарстве принято гордиться кровью тэнгериев. Кровью демонов.

Я вздрогнула, не в силах поверить в то, что он произносит все эти вещи вслух, а Ягат продолжил:

- Тебе предстоит многое узнать, принцесса. Ты росла, лелеемая всеми, родителями и слугами и невинна, подобно цветку. И также юна. В Бхукти-Джар женщины чуть ли не равны мужчинам.

Я захлопала ресницами.

- Почему ты так говоришь? - воскликнула я, и, когда глаза тэна полыхнули огнем, вжалась в спинку сиденья и добавила: - Все создания Матери равны между собой, господин.

Тот прищурился и брезгливо пожал плечами.

- Да уж, равны. У вас. Если женщин даже сажают на трон рядом с собой.

Наверно, мой взгляд выражал недоумение, потому что Ягат пояснил:

- Когда-то мы и вправду были равны между собой. Во время Тысячелетней войны.

Я вздрогнула, услышав о страшном, а Ягат, казалось, не заметил этого и продолжал.

- Тогда женщины ни в чем не уступали нам. Яростные воительницы, способные убивать десятками, сотнями! Мы все были тэнгериями! Демонами. Теми, чья кровь - сама ярость. Чья сущность - желание убивать. Я вижу, как кривится твое лицо, юная пери. Но это наша суть. Суть тэнгериев, рожденных самой вечностью, безднорожденных! Твоя истинная суть. А не эта… новая сущность пери.

Он осмотрел меня снова, властно, по-хозяйски, и так надменно, что я вспыхнула.

- А я думала, тебе нужна именно эта моя сущность. Сущность пери! - выпалила я, и, поняв, что сказала, торопливо закрыла рот ладонью.

Я не поняла, как это произошло, я не заметила, чтобы Ягат двинулся или хотя бы наклонился вперед, приближаясь ко мне, но в следующий миг оказалась у него на коленях. Железная рука прижимала меня к мощной мускулистой груди, так, что я чувствовала каждый удар сердца воина.

- Вот как, наложница? Значит, ты из тех, кому невтерпеж? - пророкотал он и провел горячим пальцем по моим губам.

Я дернулась, как птица в силке, и, как несчастная певунья, попавшаяся в ловушку, только навредила себе этим.

Меня сжали еще сильнее, до боли, до хруста в костях, так, что я не смогла сдержать стона.

- Пожалуйста, - попросила я. - Пусти… Ты задушишь меня, господин. Останутся синяки.

Ягат хмыкнул и ослабил хватку. Мое тело сжалось пружиной, готовое распрямиться и вырваться из удушающих объятий в любой момент, но в следующий миг меня опрокинули тычком в грудь, и я оказалась упала навзничь на колени воина. Голова беспомощно запрокинулась.

Огромная рука властным жестом сжала основание шеи и Ягат заговорил снова.

- Ты дерзка, как истинная принцесса. Но отныне ты - никто. Запомни это.

- Пусти, - прошептала я, не в силах пошевелиться. - Ты не можешь так говорить и так поступать со мной. Я принцесса! Я дочь тсара! Дочь великого тэна!

Пальцы Ягата сжали шею сильнее. Когда он заговорил, голос звучал тихо, но мне показалось, что это оттого, что сдерживает ярость.

- Лежи смирно, наложница.

Его рука соскользнула ниже и легла на грудь. Когда ладонь его наполнилась, у меня внутри что-то оборвалось.

Я дернулась, трепыхаясь, из груди вырвался короткий стон.

- Нет! - воскликнула я, мотая головой.

Небрежно, словно треплет собаку, тэн ласкал мою грудь. А потом железные пальцы сомкнулись на соске и сжали.

Я вскрикнула от неожиданной боли.

Но чем больше я билась в его жестоких руках, тем сильней он сжимал пальцы.

- Никогда не говори мне нет, - сказал Ягат, и я замерла, такой ледяной яростью повеяло от его слов.

- Пожалуйста, не надо, - заплакала я. - Мне больно.

- У тебя совершенная кожа, - задумчиво сказал Ягат.

Он ослабил нажатие, но пальцы оставались на месте и потому я лежала, застыв, боясь пошевелиться, только слезы бессилия продолжали катиться из глаз. Мне показалось даже, что слышу, как они стучат о пол.

Тэн тем временем продолжал. Он говорил тихо, спокойно, как будто даже отстраненно, словно говорил не со мной, или словно я была неодушевленным предметом… вещью.

- Не хочется ее повредить. Твою кожу.

При этом вторая рука его легла на вторую грудь и тоже вцепилась в сосок, пронзив тело еще одной волной боли. Он задумчиво покручивал их, словно раздумывал, что делать, не прерывая речь.

- Но если тебе так дорога эта твоя сущность пери, которую, как подачку, бросила безднорожденным Анахита, будь ей. Будь слабой, трусливой, сладостной. Будь наложницей. М-да… мне придется придумать, как наказывать тебя, чтобы не оставалось следов на коже.

Он говорил тихо, и я старалась уловить каждое слово, словно от этого зависела моя жизнь. Наверно, поэтому я упустила момент, когда его безжалостные пальцы прекратили терзать мою грудь. Но в следующий миг я вскрикнула, когда он рванул ворот энтари. Послышался треск нижней рубашки, и горячие пальцы воина по-хозяйски прошлись сверху вниз по полоске оголившейся кожи.

Я задрожала от унижения, но было в этой дрожи что-то новое.

Я впервые ощутила гнев.

Горячая ладонь прошлась по груди, потеребила распухшие и оттого чувствительные до боли соски.